Существуют и другие принципиальные отличия, о которых мы узнаем во время путешествия по дну палеозойского океана.

Волгоградские брахиоподы в палеозойских владениях Нептуна находились всюду; и между кораллами, стеблями морских лилий; порой заполняли своими раковинами десятки метров грунта, отвоевывая у лилий и мшанок жизненное пространство. Чаще всего встречались ребристые, с выпуклой брюшной раковиной Dictyoclostus и Linoproductus. Они крепились к грунту нитями (бисусами). Прямо на сетчатых мшанках распластали миниатюрные крылья Spirifer (лат. - несущий спираль). В центре раскрытой раковины спирифера находилось ротовое отверстие, а по бокам известковые спирали, покрытые мерцательными ресничками, называемые руками (брахидиями). С одного края открытой раковины реснички колебательными движениями загоняли насыщенную диатомовыми водорослями и кислородом воду в рот, а с другого ими выводились отходы жизнедеятельности.

В мшанковых джунглях особенно хорошо себя чувствовали Athyris (греч. – маленький щит) и дальние родственники современных теребратулид. Stringocephalus (греч - вытянутая голова), в буквальном смысле заполнявшие все мало-мальски свободные участки дна. Если места не хватало, стрингоцефалы нахально прикреплялись ножками к раковинам крупных собратьев и веткам мшанок. Миниатюрные брахиоподы Neochonetes aff. carboniferus даже забирались на стебли морских лилий. Возможно, сбиваемые течениями с насиженных мест, они умели планировать, используя плоскую лопасть раковины.

В полужидком илу, под детритом из брахиопод и мшанок, шныряли в поисках достойной пищи, перебирая членистыми ножками, родственники современных ракообразных трилобиты Griffithides cervilatus. Временами трилобиты выползали на поверхность и при малейшей опасности сворачивались в клубок. Панцирь гриффетид состоял из трех отделов – головного, брюшного и хвостового, отсюда и название подкласса Trilobitae (лат. - три лопасти). Трилобиты еще не знают, что дни подкласса сочтены.

Последние представители исчезнут с лица земли совсем скоро. Впрочем, горевать об этом не стоит. Трилобиты за 300 миллионов лет своего существования достаточно насмотрелись мирских красот. Трехлопастные раки не только одними из первых возникли из забвения великого разнообразия жизни протерозоя, но и первыми, почти 600 миллионов лет назад, взглянули на мир прекрасно устроенными фасетчатыми глазами. Так что, еще в палеозое членистоногие раки подтвердили одну из важнейших философских доктрин – мир познаваем.

В палеозойском саду питались лакомыми водорослями завитые в башенку брюхоногие моллюски (Mollusca лат. - мягкотелые), называемые попросту улитками (Eumphalotrochu, омфалус – центральный пупок) и мелкие (Pleurotomaria, греч. – разрезанный бок).

Наглядное представление о жизни археогастропод (древних брюхоногих моллюсков) дают нам современные улитки волгоградских водоемов Planorbis (лат. – плоское кольцо) и обыкновенный прудовик Lymnaea (греч. – озеро). Между прочим лимнеи жили, не тужили, вместе с динозаврами в пресных водоемах юрского периода. Так что их вполне можно окрестить почетным словом «живое ископаемое».

Наиболее неординарны среди современниц представители рода Viviparus (лат – рожать живыми; народное название живородки или лужанка), способные производить вполне сформировавшееся потомство.

Рядом с брюхоногими моллюсками в палеозойском лесу перемещались, шевеля длиннющими острыми иглами, морские ежи (Archaeocidaris, лат. - древний тюрбан ). С трудом понимаешь, каким образом могли двигаться колючие шары, по всему периметру покрытые иглами до 5 см в длину. Оказывается, наделенные присосками ножки морских ежей были еще длиннее. Они то выдвигались, наполняемые водой из особой, свойственной только иглокожим, амбулакральной системы, то вновь прятались.

И вот что не менее любопытно: в мшанково – лилиевом биоценозе отсутствовали ползающие по дну (подвижный бентос) двустворчатые моллюски. Лишь сидели в глубоких норках предки современных сверлящих моллюсков Pholas.

В стихии палеозойского царства Нептуна плавал всевозможный ярко окрашенный нектон. В воде парили шаровидные брюхоногие моллюски Bellerophon (персонаж греческой мифологии). Они спирально-плоскостной (инвалютной) раковиной больше напоминали некоторых головоногих родственников по классу, чем гастропод. Часть палеонтологов даже относят беллерофонов к моноплакофорам (реликтовые моллюски, открытые на дне Индийского океана).

Нектоном поневоле становились и морские гребешки (Hlamys, Aviculopecten). При малейшем касании иголок морских ежей они отрывались от дна, быстро хлопая крышечками раковины. На гребешков охотились батискафы и субмарины, созданные самой Природой: закрученные в плоскую спираль головоногие моллюски наутилусы (Domatoceras, скрытый рог), с прямой длинной раковиной (Pseudorthoceras, греч. - прямой ложный рог), и аммониты (Crimites).

Некоторых наутилусов невозможно было отличить от современного хищника - Nautilus (греч. - моряк) pompilius, встречающегося на больших глубинах у побережья Индонезии, Филиппин, Андаманских и Никобарских островов в Южно-Китайском море. Именно Наутилус помпилус открывает нам приятную возможность разгадать образ жизни доматоцерасов, в том числе и палеозойских аммонитов. Природа применила для конструирования раковины «скрытого рога» весьма передовые технологии, разделив ее на отсеки. Хозяин находился в последнем, самом крупном отсеке или камере. Туда же, во время сна или нападения хищника, прятал тело с многочисленными щупальцами и закрывал устье капюшоном - хитиновой крышечкой. Плавучесть регулировало уникальное, известное только у головоногих, изобретение - осмотический насос. Отсеки камер соединяются густо покрытой кровеносными сосудами трубочкой, называемой сифоном, которая, в свою очередь, соединяется с телом моллюска.

При необходимости, чтобы нырнуть в пучину вод, отсеки через трубочку заполнялись водой, а для того, чтобы всплыть к поверхности, вода из отсеков выкачивалась. Так 500 миллионов лет назад была изобретена древнейшая подводная лодка планеты.

От «скрытого рога» современные наутилусы получили в наследство примитивно устроенные глаза, похожие на камеру обскура (округлые капсулы без хрусталика).

Используя механизм нейтральной плавучести, доматоцерас легко и непринужденно перемещался вертикально вверх. При желании мог неподвижно висеть в толще воды. Кроме этого, для путешествия по горизонтали применял и реактивный двигатель. Вобрав в мантийный мешок воду, закрывал его хрящевыми застежками и с силой выбрасывал воду через образовавшееся сопло (свернутую в трубочку мантию).

Изменяя диаметр окружности сопла, и отклоняя его в нужную сторону, головоногий моллюск плавал в любом направлении. При этом без труда регулировал скорость за счет количества выпущенной под давлением жидкости.

Плавая раковиной вперед, во время охоты поворачивался головой к жертве и быстро обвивал ее щупальцами без присосок, а затем вонзал в тело загнутый как у попугая клюв. Если это был трилобит - пробивал клювом панцирь и длинным с зубчиками языком выскабливал из него мягкие ткани.

Несомненно, где-то поблизости, не обращая внимания на трапезу наутилусов, ползали, лениво перебирая похожими на лапы плавниками, предки всех наземных позвоночных - кистеперые рыбы.

В процессе освоения прибрежной зоны океана, а затем суши, еще в конце девонского периода, кистеперые рыбы научились дышать атмосферным воздухом, так как плавательный пузырь у них превратился в примитивные легкие. Во время засухи они ловко переползали на мясистых плавниках из одного водоема в другой. Постепенно плавники превратились в настоящие конечности с шестью пальцами. Так возникли ихтиостеги (рыбопанцирные).

У побережья охотились и странные неповоротливые земноводные, напоминающие гигантских саламандр Японии. Значительную часть тела земноводных занимал широкий, словно капкан, череп с конусовидными зубами. Дентиновые петли зубов составляли лабиринт, отчего существ так и назвали Labyrinthodonta.

Основное местожительство лабиринтодонтов находилось в непроходимых заболоченных лесах, в 300 км от Волгограда, в районе г. Шахты (Ростовская обл.). Добываемый здесь уголь состоит, согласно определениям автора, из растительных волокон древовидных хвощей – каламитов (Anniaria); хвойных – кордаитов (Walchia); папоротников (Pecopteriа), семенных папоротникообразных (Neuropteris).

Экваториальные леса карбона населяли всевозможные насекомые и хелицеровые. Шелестя гигантскими, до 76 см. в размахе, крыльями, между деревьями проносились хищные стрекозы (Protodonata). Они высматривали столь же крылатых, напоминающих современных, поденок (Stenodictya). На ворсистой подстилке лишайников и мхов копошились тараканы (Adeloblata), пауки (Eophrynus), и скорпионы (Palaeophonus).

В сообществе членистоногих выделялись воистину могучим ростом двухметровые многоножки (Arthropleura), которые могли составить конкуренцию ракоскорпионам (Pterigotus, греч. - крыло в готическом стиле) - настоящим владыкам палеозойского океана, а возможно и континента.

Представьте себе существо очень похожее на скорпиона, только трехметровой длины. Именно такие великаны жили в раннем девоне и карбоне России и Западной Европы, как в воде, так и на суше.

Птериготусы неплохо плавали, используя расширенный щиток на конце хвоста и, возможно, веслообразные задние конечности. При помощи этих клешней могли и зарываться в ил (примером тому, как можно использовать веслообразные задние конечности, служит черноморский краб – плавунец). Первые конечности снабжены были клешнями, которыми дробились панцири девонских бесчелюстных рыб и крупных беспозвоночных.

Ракоскорпионы пока не обнаружены в биоценозе волгоградских мшанковых рифов. Уверен, что останки вымирающих членистоногих еще ждут своих исследователей где-то в самых глубоких Арчединских карьерах.

Влажно и тихо было в «каменноугольном» лесу. Его не оглашали чудесные звуки поющих птиц. Лишь с гулом время от времени падали в болото подгнившие тридцатиметровые стволы древовидного плауна (Lepidodendron) или семенного папоротника (Neuropteris), да по вечерам рокотало в воздухе надрывное кваканье исполинских «лягушек» - лабиринтодонтов.

Закрывая страницу каменноугольного периода, к сказанному выше добавлю: позже уже никогда в истории Земли мшанки, брахиоподы, лилии и четырехлучевые кораллы не достигнут подобного расцвета. В середине пермском периоде, когда в результате столкновения Лавразии и Гондваны образуется Пангея и наступит вселенская засуха, почти все они вымрут на уровне целых отрядов. В мезозое экологические ниши брахиопод займут двустворчатые моллюски, давшие в позднепермскую эпоху восхитительных Kolimia, вырастающих до 60 см в длину. Стебельчатые лилии уйдут от прибрежных стрессов на большие глубины, а кораллов во многом заменят губки. К счастью для волгоградцев, мшанковые биогермы карбона не исчезли бесследно. Память об их существовании сохранилась не только в окаменелостях, но и в очень важном для современной цивилизации химическом продукте - нефти, образно называемой «соком земли» (я бы назвал «слезами Палео-Тетис»). Благодаря черным «слезам Палео-Тетис» выросли и расцвели такие города как Жирновск, Фролово и Котово.