... Ох, так далеко нас ещё не заносило в наших путешествиях... В каких-то десяти километрах виднеется дружественный город Волгоградской области Суровикино, а мы — среди песков на машинке Пежо-308; таких машинок здесь местные лисы и зайцы ещё не видали.. . Стоим себе на высоком обрывчике и, еле сдерживая восхищение, любуемся речкой, пойменным лесом, лугом, оврагом, солнцем... Уже вечереет; против всех правил мы ставим на дне глубокого оврага свои палатки, а на берегу, на песчаном пляжике под красноталом разворачиваем пир на весь мир... Устали, как черти; проголодались...
А речка... Речка восхитительно чистая, в обрамлении камыша, течёт по песчаному руслу, и поверхность её живая — то там, то здесь удирает малёк от вечно голодных хищников, причём необязательно зубастых — голавлики и жерешки тут в изобилии... А в напряженных быстрым течениям камышинках, что ниже по течению, возится приличная щучка, время от времени заставляя сжиматься сердце в рыбацком предчуствии ...
Из овражка, где стоят наши палатки, дождевыми водами вынесло в речку немало песка и образовался дивный песчаный пляжик, обрамленный глубоким омутом сверху и небольшой ямкой у берега снизу...
Песчаный язык пляжика образовал небольшой перекатик, и даже в наступающих сумерках сквозь прозрачную воду видны семейки — не поверите, — настоящих, усатеньких пескарей, деловито снующих по песчаному дну...
Воздав должное вкусностям, мы всё-таки успели развернуть рыбацкие снасти, поймать с десяток многообещающих рыбасиков и даже побродить с камерами по окрестностям, снимая то, что некоторые из нас до сих пор стыдились снимать. Я имею ввиду состояние природы под названием «закат», когда, в принципе, человек для съёмки не нужен, а в виде художника выступает сама природа... Ну, точно определить экспозицию съёмки в таких условиях уже умеют многие камеры и роль фотографа сводится в основном к выбору объекта и формированию кадра, то бишь, композиции. Однако, воспитанные на всяких яндекс-фотках и вконтактах люди с фотоаппаратами обычно не заморачиваются такими мудреными понятиями, как композиция. В их буйные головушки давно вбито стараниями хитромудрых маркетологов, что не зачем учится каким-то там композициям, а главное — купить самую дорогую, современную камеру с самым дорогим объективом, и — будет им тогда счастье творить фотографические шедевры...
Оставлю брюзжание — на этот раз у самого «рыльце в пуху», — отснял чуть ли не сотню закатных кадров — и не покраснел даже в лучах заходящего солнца...
Совсем стемнело... Мы вернулись на бережок, и продолжили пиршество...
Над крутой волгоградской стенкой оврага (граница между областями проходит аккурат по этому оврагу) постепенно разгоралось какое-то свечение... Прошло ещё немного времени и в торжественной тишине над черной стеной медленно взошел серебрянный диск полной луны.
Сдержаться было невозможно, и мы дружно расчехлили фотокамеры. Но тут обнаружилась одна проблема — на троих у нас был всего один штатив, что привнесло в съёмку некий элемент очереди с характерной нетерпячкой и переминанием с ноги на ногу. Наконец, очередь дошла и до меня.
Вначале моё внимание привлекли палатки в овраге. Съёмка «в лоб», без особых хитростей, удовлетворения не принесла. На ходу был придуман довольно эксцентричный, при взгляде со стороны, способ съёмки. Во время длительной выдержки автор мотался перед камерой, освещая налобным фонариком различные объекты, входящие в композицию. Главное было не светить фонариком в объектив и передвигаться достаточно быстро. Через минут десять до меня дошло, что фонарик можно взять в руку, а не вертеть головой...
Через некоторое время творческий порыв вынес меня в степь. Но степь была от горизонта до горизонта, а я, маленький такой, с маленьким фонариком, ну совсем не создавал никаких акцентов... Тут мой горящий взгляд упал на машинку, мирно остывающую после безумного дня над речным обрывом.
... Набегавшись до мягких ног, я передал штатив следующему страждущему, а сам полез спать в палатку. Из тишины ночи сперва доносились клацанья затворов, потом друзья отшебурашились, укладываясь в спальники и всё затихло...
«Бббу-х!» — донеслось с близкой речки сквозь сон. «Кто там?» — шевельнулось в голове... «Т-бух!» — ещё громче... Кирилл вынырнул из спальника и начал обуваться.
— Ты куда?
— А ты слышал, кто-то камни с обрыва кидает в реку..
— Да ну, рыба это, на судака похоже...
— Пойду, посмотрю...
... Ещё пара этих глухих ударов в воде окончательно разбудила меня. Я вылез и стал светить фонариком в темную воду. И вдруг — что-то неуловимое вывернулось из черной глубины; поверхность воды прогнулась, образовав небольшую воронку, которая схлопнулась, вбросив вверх небольшой фонтанчик... «Т-бух!» В трёх метрах от меня...
Оценив размер вероятного судака, я сглотул подкативший к горлу комок и уселся на стульчик, непроизвольно отодвинув его подальше от берега. Ко мне подошел Кирилл, который до этого светил с шестиметрового обрыва..
— Видел?
— Да, судак, скорее всего... Но размером с кабана..
Кирилл полез спать, а я всё сидел и сидел на стульчике и светил в темную воду...
... Ложиться спать смысла уже не было — за оврагом уже светлело. Наконец, «кабаны» в речке утихомирилсь, а в небе стали «проявляться» окрашенные теппыми цветами облака, меняющие свои оттенки каждую минуту...
Утро выдалось необыкновенно тихим; зеркальную гладь Чира ничто не тревожило... Я не выдержал, развернул снасти, сделал несколько кадров и отложил фотоаппарат в сторону.
... Не упрекайте меня, уважаемые читатели — ну не могу я одновременно и рыбу ловить, и снимать! Надо заниматься чем-то одним, вот я и воздал должное рыбалочке. А ловилось тут так, что отвлекаться было некогда. Меня потрясло разнообразие рыбьего населения — ельцы, подусты, голавлики, крупная красноперка, пескари, густера, плотва (не таранка, классическая), и ещё с десяток названий... Как понятно из моего перечисления, я экспериментировал с глубиной и наживками — целью было не наловить рыбы, а познакомиться местными обитателями.
Друзья уже давно проснулись; уже успели прогуляться-поснимать-посмотреть окрестности. Я передал рыбацкую эстафету в их надежные руки, а сам отправился гулять с фотоаппаратом.
Пройдясь по овражку, я нашел пару покинутых лисьих нор; влез в какую-то жижу, коварно затаившуюся под вроде бы сухим песочком и придирчиво осмотрел все обнажения, вскрыте этим овражком. Ничего значительного я не нашел, но набил карманы мелкими спиралевидными ракушками. Один раз сердце ёкнуло - на секунду показалось, что из подстилающих глину песков торчат крупные темные окаменелые кости; к моему разочаровнию, это оказался корень от какого-то дерева... Из живности был замечен заяц, который, как всегда, ждал до последнего, чтобы потом с хрустом сигануть из под самых ног. Я чуть не получил инфаркт... Те, кто сталкивался с зайцами в степи, меня поймут - габариты у них внушительные, а башка дурная.
Я вернулся к реке по какому-то валу, шедшему из глубины степи. А к югу от вала было небольшое кладбище, в три могилки; его обнаружил Алексей ещё вечером...
Откуда-то из степи пришел рыбак из местных; мы поговорили о рыбе, о здешних красотах, и о здешней бедности и запустении... Вскоре мы попрощались — он пошел дальше, на старицу — на карася... На «красного», то бишь — золотого...
Кирилл тем временем подцепил здоровенного серебрянного карасину, то бишь, «гибрида" или "душмана". Но по размеру "душман" был "курбаши" — явно больше килограмма...
Я опять принял эстафету по удочкам. Клев постепенно начал стихать, вернее, всё чаще и чаще начала ловиться мелочевка, которая тут же отправлялась обратно в воду.
Я вспомнил, как меня донимали в одном месте на Дону бычки, причём «калиброванные» — с мизинец, с наглыми выпученными глазами. После того, как я поймал штук 15 и столько же отпустил, мне пришла в голову параноидальная мысль — а вдруг это один и тот же? Тогда я пошел на эксперимент — у выловленного бычка была отщипнута часть хвостового плавника и «хозяин Дона» был отпущен обратно в родную стихию. Через пару секунд я понял, что это чистая правда, а не паранойя — с крючка на меня нагло посматривал бычок с надщипнутым хвостом... Наверное, это бычок после этого стал единственым представителем этого семейства, пролетевшим по воздуху 50 метров...
Эх, до чего же тут здорово, но как же далеко это всё от Ростова! Моё внимание постоянно притягивали камышинки — мерно покачиваясь под напором воды, они временами вздрагивали, как будто кто-то протискивался между ними.
На удочку стала ловиться уже совершенно отчаянная мелюзга; я свернул снасти и мы начали собираться в обратную дорогу.
Уходя с берега, я бросил прощальный взгляд на яму, где ночью плескались «кабаны»...
... И я размечтался — на секунду представив, что вижу здоровенного судака, который тупо упирается у меня на блесне. И что за секунду до этого я думал, что это зацеп. И что я выигрываю эту схватку сантиметр за сантиметром, и звенящая нить от напряжения нить с пузырями взрезает поверхность тихой воды... И что я боюсь, что не выдержит удилище, согнувшееся в крутую дугу...
И вот что здорово — остались ещё у нас такие места, где такие мечты могут осуществиться...
Copyright © 2011 Борис Панасюк