Вечер трудного дня, город уже позади. Мы лихо выбрались из Ростова через Северный объезд и бодро бежим по М-4. Первый раз за многие поездки солнце светит мне в левое ухо — обычно по вечерам страдает правое. А впереди у нас далёкий путь на север области, и, честно сказать, я впервые на такой длинной дистанции, как водитель. Но через полчаса поездки втягиваюсь в ритм трассы и дальняя дорога перестаёт быть пугающей.
Позади остаётся Северский Донец, Миллерово, Грай-Воронец (привет, Калитва!) и вот он, поворот на Казанскую! Через пару минут мы оказываемся в роуминге, с чем нас приветствуют операторы связи, но мы почему-то этому не рады. Наша тень дребезжит по заборам Тихой Журавки в резких лучах заходящего солнца, а впереди ещё добрых полсотни километров по непростым дорогам.
За Мешковской начинаются фантастические по красоте пейзажи, но останавливаться для съёмки некогда. Я тихо скулю от восторга, наблюдая краем глаза игры света и теней на белоснежных склонах меловых гор. Но дорога не даёт расслабиться. Сначала — трясучка на крупном гравии, потом — бесконечные виражи грунтовки, проложенной рядом с основной дорогой. Кстати, сей феномен есть явление вполне обыкновенное для сельских дорог области. Основная дорога обычно неудобна для езды — или слишком крупный гравий, или сплошные выбоины, или кусковое отсутствие асфальта. И народ прокладывает рядом ещё одну дорогу, частенько прямо по полям, чем приносит мало радости фермерам. Основная дорога используется лишь в случае полной непроходимости объездной.
Просёлок выносит нас опять к основной дороге и тут мы просто обалдеваем: в медленно спускающихся сумерках появляется очень узкий, но идеальный асфальт, сопровождаемый установленными знаками приоритетного движения. «Мустанг», взбрыкнув, выскакивает на полотно и через десяток минут мы уже в Мещеряковском. Тут асфальт заканчивается, но и на этом спасибо — сэкономлено минут двадцать, и мы уже взбираемся по крутейшему меловому склону на плато — в последний момент я решаю не ехать в объезд, а ломиться напрямую. На вершине останавливаемся и устраиваем сеанс связи, но нам мешают полчища здоровенных слепней. Эти звери набиваются в салон и явно желают разделить с нами компанию. Мы протестуем всеми конечностями и бросаемся наутёк. Благо просёлочная дорога идеальна и воздушный поток выдавливает «кумовей» из машинки.
За знакомой яблоней — поворот на 90 градусов, и пыльное брюхо «мустанга» начинают щекотать плотные заросли типчака. Начинается крутейший спуск и мы воем от восторга — в сумерках появляется зеркальный Дон, спящий в мохнатых лесистых берегах. Спускаюсь медленно, как могу — наклон крутейший, промоины в мелу — по полметра глубиной, но проносит, и мы уже на берегу. Теперь осталось найти место для лагеря, на этой узкой полоске суши, где помещается только дорога. И, — о чудо, — находим расчищенную полянку, захватывающую часть склона и берег. Я паркуюсь и мы вытряхиваемся из машинки. Боже, какой кайф!
На полянке разворачиваем столик и стульчики, ставим икеевский фонарик и наконец-таки ужинаем. На свет слетаются непонятные существа — сантиметровые муравьи с крыльями. Нас они не трогают, но их суицидальная тяга к утоплению в кружке начинает раздражать. Тушим фонарик, и тут одно из насекомых на полном ходу врезается в уже потухший цилиндр и вспыхивает пульсирующим призрачным огоньком, как светлячок! Удивительные создания...
На востоке только начинает сереть, а я уже на берегу. Ставлю тычки, монтирую спиннинги-донки, вешаю колокольчики и любуюсь окрестностями. Над водой поднимается пар. Красота!
Первым в воду летит снасть с макухой, в расчёте на сазанчика. Пока наживляю червей, колокольчик на макушатнике взлетает в воздух и шлёпается в воду. Удилище начинает выбивать чечётку комелем, моё сердце останавливается и я, пролетев пару метров по воздуху, хватаюсь за рукоятку. На другом конце лески что-то здоровое, но явно не сазанчик — нет куража. Что-то тяжёлое, неподатливое, тупо рыскающее. Судак! Умудряюсь дотянуться до подсака, и вот красавчик весом в пару-тройку кило отправляется в садок.
Да, моя любимая снасть иногда приносит сюрпризы... Скорее всего, телепался возле макухи бедолага-ласкирик, погладывая червячка и ненароком зацепился за крючок. И тут его и заприметил клыкастый судачина. Но ему тоже не повезло...
Солнце всё выше и выше, а у меня в садке уже более десятка рыбок, да одна другой краше! Крупная жирная густера — кругляк по нашему, нижнедонскому; нарядный подуст, похожий на рыбчика, но более раскрашеный; пяток крупных носарей (ухе — быть!), три-четыре крупных плотвы.. Была и пара сходов — пока тащил рыбу, за что-то зацепился под водой вторым крючком. Первое подозрение было на корягу, но, как оказалось в дальнейшем, я был не прав.
Становится жарковато, а вода всё парит...
В лагере — «художественный беспорядок» . Ночью срывался дождик и вещи были срочно эвакуированы в тамбур. Ничего, уберём днём.
А на всём обозримом пространстве безлюдно, даже как-то не по себе становится.
Лезем купаться. Оказывается, что здесь от самой кромки воды начинается каменный монолит с выступами и провалами, ступенями уходящий в глубину. Дальше, метрах в 5 — уже нормальное песчаное дно, но эти первые метры... Поверхность камня покрыта маленькими круглыми ракушками, при каждом шаге трескающимися под пятками и легко пробивающих даже самую толстую кожу. Выход простой: тут надо купаться в носках или лёгких тапочках — помните полукеды?
Ну, а когда ты уже в воде, наступает блаженство. Вокруг неописуемая красота — с воды видны меловые склоны, взметнувшиеся над лагерем; с другой стороны реки серебрится контурами тёмная полоса прибрежного леса. Течение не очень сильное, больших усилий на его преодоление тратить не приходится.
Мы на четвереньках выползаем на берег и тут за нас принимаются слепни и оводы. Да что ж это такое?! Откуда этот аншлаг? Приходится одеваться во всё закрытое, щеголять в шортах и майке сейчас самоубийственно. Непрерывное мощное жужжание начинает напрягать…
Собираемся в небольшой поход вдоль берега вверх по течению. Хотим дойти до места прошлогодней стоянки, чтобы посмотреть, что же тут изменилось за год и заодно внимательно осмотреть берег.
С фотоаппаратами на шеях быстро покидаем лагерь. Обиженные таким демаршем кровососы какое-то время преследуют нас, но потом отстают. Я связываю это с густыми зарослями золотистой пижмы, возле которых мы идём. Не любят насекомые это растение, знаю…
С каждым шагом — новые красоты. Травы, меловые склоны, заросшие лесом берега, цветы, бабочки, стрекозы. И приятные степные запахи.
Дорога вскоре уходит в густой кустарник. Здесь — склон меловой горы, известной ныне, как Мигула. Наклон дороги вбок более, чем опасный, на трапеции, что ли, тут висеть, проезжая на машине?
Вскоре входим в пойменный лес. После меловой белизны глаза с трудом адаптируются к полумраку. Громадные лопухи молчаливо высятся по краям дороги. Ещё немного и сворачиваем к берегу.
Путешествуя в Верхнедонском районе, постоянно сталкиваешься с тем, что пробиться к берегу невозможно. Смотришь по спутнику — великолепное место. Строишь маршрут, приезжаешь — а тут тебя никто не ждал, и тропинку не протоптал, и дорожку не проложил. Поэтому все существующие подходы к берегу тут на вес золота. Но, если посчастливилось найти такой — блаженство. Даже в самый жаркий день…
Но и здесь есть нюансы. Выйдя на берег, обнаруживаем, что это место уже не то и лагерь тут разбивать нельзя. Уровень воды в реке сейчас на полметра ниже, чем обычно в межень. Кувшинок вдоль берегов нет, не то, что в прошлом году. Выходим на обширную мель. Да, тоскливое зрелище. В мелкой луже сиротливо болтается кустик чилима. Дон течёт где-то метрах в пятидесяти от кромки леса. Там, где были мели, образовались острова, уверенно осваивающиеся растительностью.
В этом году не было разлива. Я уже рассказывал, в чём польза весенних половодий. Отсутствие разлива в этом году аукнется через пару лет «перекосом» в популяции некоторых пород рыб, которые не смогли выметать икру так, как предписывается природой.
Но хуже всего дела обстоят на пойменных озёрах. Облюбованные уродами-электроудочниками, они ранее спасались только весенними разливами, во время которых рыбье население кое-как пополнялось. В этом году они будут превращены в совершенно безжизненные водоёмы. Кстати, краснокнижную реликтовую выхухоль, о которой с такой гордостью рассказывают чиновники, здесь уже и не сыскать. Током побило. Природный парк, который здесь собрались организовывать — дело хорошее. Да вот припозднились наши чиновники с ним…
Любуемся на горы, под которыми точкой виднеется наш лагерь. На берегу по-прежнему никого.
С неохотой возвращаемся обратно в лагерь, в постылое жужжание. На горизонте появляются первые признаки «жизни» в виде рыбака на резиновой лодке, да на «перевале», у бывшего монастыря, поблёскивает стёклами какая-то автомашина.
Вскоре подъезжает человек рыбацкого вида на «классике». Начинается обычный для этих мест диалог.
— Привет! Вы откуда?
— Из Ростова.
— Чего ж вас сюда занесло? Рыбачить?
— Да не только. Вот, хотим тут по горам-мелам полазить, посмотреть, что интересного. Да и пообщаться — в книжках-то про эти места ничего не писано.
— Ну, тут я вам не помощник, вот Юрка — тот из местных, он здесь обычно ловит, где вы стали. Это он всё тут расчистил, траву покосил.
— Ну и прекрасно, мы места много не занимаем — и ему хватит. А вы-то откуда будете?
— А я из Донецка.
— Ого, тож не ближний свет…
— Рыбу тут ловлю, надо же чем-то кормиться. Вчера килограммов сорок поймал — и мы сыты, и птице корм.
— Ого! Ничего себе!
— Ну ладно, я поехал — ниже вас стою, вон, где дорога вверх уходит. Юрка должен скоро приехать. Хотя… В выходные он точно будет. Он ловит тут.
— Прекрасно, значит, будем ждать Юрку! Пока!
Вскоре наш берег полностью погружается в тень и слепни-оводы сбавляют напор. Мы ловим рыбку, купаемся. отдыхаем.
Готовим рыбу. В меню — моя коронная «ленивая» уха и жареные рыбьи вкусняшки: судак и «покарбованная» бель. Ни одного «душмана» в улове нет и это радует. Тем временем на донки продолжает поклёвывать. Возникает некоторый диссонанс — рыбы больше нам не требуется.
Фотографирую несколько пойманных рыбёшек — сопу и бирючка. У нас, в низовьях, это довольно редкие рыбёшки. Здесь их ещё в достатке. Выпускаю их обратно в реку. До дома улов не довезёшь, да и незачем — голодные дети по лавкам не плачут. Поэтому сворачиваю снасти.
Готовка закончена. Котёл ухи и две миски жарёхи ждут своего приговора. Пока уха настаивается, решаем подняться на наш склон.
Отходим немного от лагеря и лезем по меловому сыпуну. Вверх лучше не смотреть — кажется, что гора достаёт облака. Подъём весьма специфичен — вначале с трудом продираешься через кустарник, но за него хоть можно зацепиться, если соскользнёшь. А выше — голая осыпь, и крутая жутко. А мне ещё тут и счастье подвалило — не заметил осиного гнезда у ноги и получил сполна — укуса три в косточку стопы, оказавшейся доступной разгневанным осам. Метров десять подъёма после этого прошли под аккомпанемент моего подвывания — довольно больно было. Но ос тут винить нельзя — сам виноват, недоглядел.
Докарабкавшись примерно до середины склона, мы поняли, что дальше лезть можно только со снаряжением. Осыпь закончилась и дальше вверх круто уходили твёрдые мела. Подъём можно было бы считать провальным, если бы нам срочно не пришлось спускаться вниз, к лагерю. Приехал Юрка.
Юрка оказался довольно приятным человеком моих лет, родом из Мещеряковского. Мы разговорились. Оказалось, что поразившие меня многокилограммовые уловы действительно не редкость. «Душман» тут упитанный, более килограмма каждый. Ловят его на бойлы; снасть — типа фидера, с бубенчиками. Бойлы и прикормка — самодельные, не покупные. На пяток таких снастей вполне реально поймать кучу вечно голодных «душманов», правда, запаришься прыгать от удилища к удилищу. Да и уши от постоянного дребезжания сводит, наверное. Вот почему я предпочитаю классические колокольчики на резинках — звякнул пару раз и свалился при подсечке. А тащить рыбу в тишине гораздо приятнее...
Пока наш новый сосед разворачивет свою «артиллерию» в соседней прогалине, мы собираемся в большой поход. Мы хотим «прочесать» Мигулу — собрать как можно больше информации о ней, как о современном объекте. Легенды легендами, а вот что она из себя представляет при ближайшем рассмотрении — такой целью обычно не задаётся никто, кроме нас.
Мы уходим, а Юрий тем временем выхватывает из воды первого, весьма упитанного «душмана».
Опять дорога к горе, опять дивные берега, но уже в вечернем освещении.
Поднимаемся на склон горы по примеченной во время дневного похода траектории. Получается весьма полого. Вокруг, среди растительности, множество меловых эндемиков и реликтов. Снимаем это всё в копилку «Донских Зорь», не забывая приглядывать за палеонтологией. А для свежего человека она тут эффектная — вокруг множество «чёртовых пальцев», белемнитов, причём прекрасной сохранности. Но нас они мало интересуют, главное — здесь сравнительно много брахиопод, среди которых встречаются пигопы. Пока поднимаемся, находим пару интересных раковин.
Забираемся под вершину. Здесь есть пара причудливых меловых выступов, сросшихся боками, а под ними — какой-то маленький грот.
Как принято, поверхность выступов обезображена надписями, некоторым из которых много лет. Поднимаемся на самую вершину.
Здесь — сплошные рвы. То ли «война», то ли кладоискатели... На археологов не похоже, они в основном всегда консервируют раскоп. Яма на яме в густой траве, ходить трудно. Выходим на край. Шикарный вид на Дон и старицу.
В прошлом году я стал свидетелем, как рыбак вытащил здорового линя в этой старице, притаившись в зарослях рогоза на маленькой резиновой лодке.
А на другом берегу — лес. В прошлом году, взяв за ориентир Мигулу, мы с Витяем попытались пробиться здесь к берегу на «Ниве». Когда стало понятно, что проехать не удастся, решили выйти на берег пешком. Но вскоре и здесь мы потерпели фиаско — скорость продвижения по сплошным завалам, чередующимися с зарослямми терновника, была ничтожна. А ведь берег там чудесен для рыбалки и отдыха...
На многие километры тянется заросшая лесом пойма — будущий природный парк. Её труднодоступность, конечно, благо.
Неожиданно встречаем чудище — богомола. Этот экземплярчик какой-то редкой окраски, никогда таких не встречал, и у него ещё рог на голове! Консультируемся с планшетом — ого, так это, судя по всему, богомол эмпуза! И идёт он временами потешно, напоминает манеры Джека Воробья — передними лапами постоянно совершает какие-то па.
Ещё какое-то время мы бродим по склону, фотографируем, рассматриваем, фиксируем — всё очень интересно. Но пора обратно в лагерь. Делаем на прощание ещё несколько снимков.
Не удерживаюсь, чтобы ещё раз не снять заветный бережочек, на который мне так хочется попасть...
Спускаемся вниз и натыкаемся на машинку, фырчащую в кустах. Старенькие синие «Жигули» под завязку забиты народом — приехали купаться. Я подозревал, что купаться там, где этим занимались мы, не всякому под силу — и оказался прав. Купаются здесь на небольшом мысу, в месте бывшего соединения старицы с рекой.
Приходим в лагерь. У Юрия не клюёт — поймано всего с пяток душманов, килограммов пять общего веса. Он начинает собираться. Я тем временем начинаю расспрашивать его о здешних местах. Как всегда, узнаю про пещеры, взорванные в 70-х годах, про подземный ход под Доном, про несметные сокровища, зарытые в средние века. Слышу интересную версию о знаменитом «маски-шоу», когда не в меру ретивые кладоискатели попытались вскрыть фундамент Троицкого монастыря с помощью нанятого экскаватора и очень удивились, когда им на голову с вертолёта посыпались бойцы группы захвата. Я слышал эту историю из первых уст (не со строны горе-кладоискателей, разумеется) и удивился, что место действия в рассказе Юрия перенесено на гору Мигула. Начинаю задавать уточняющие вопросы и тут к разговору присоединяется компания, возвращающаяся после купания. Старший из них оказывается бывшим лесничим, который с жаром начинает доказывать, что гора Мигула и не Мигула вовсе, а Сежень. А Мигула — это та гора, под которой наш лагерь. И что все тайны — над нашими головами, в зарослях густого леса на вершине. И что рядом с Троицким монастырём — гора Синдикат, со своими загадками, подземными ходами и кладами.
У меня наступает коллапс. Это — обычное дело. Не первый раз мы, собирая информацию, замечаем такие нестыковки. Поэтому уходят годы на выяснение истины. И поэтому так нечасто появляются мои рассказы на «Донских Зорях». Вроде уже всё исхожено, зафиксировано, описано — ан нет; остаются самые «вкусные» подробности, за которыми приходится возвращаться вновь и вновь.
Прощаемся с Юрием и купальщиками. Ложимся рано — с утра мы снимаемся с места. У нас в программе многокилометровый маршрут по Верхнедонскому району с целью всё тех же уточнений. И новые открытия, пусть и кажущиеся со стороны незначительными, но, на самом деле, очень важные и для нас, и для тех, кому интересно не просто путешествовать, но и познавать...
Copyright © 2015 Борис Панасюк