Купание красного автобуса
Во времена моего детства купаться с друзьями мы ходили в несколько мест.
Наверное, надо сделать какое-то вступление и несколько слов сказать вообще о моей речке Берёзовой. Река это степная и, как сейчас я это понимаю, немноговодная. Да и Селивановка стоит почти у её истока.
Тихая степная река Берёзовая.
Когда-то здесь, в наших местах, было древнее море (так рассказывал нам ещё в школе учитель истории), посему песок и глина, солончаки – всё здесь не редкость и встречаются, порой, в очень неожиданных местах.
Генштабовская карта.
Самая мелкая детвора купалась на Переезде (совсем неглубоко и на берегах много отличного песка) и на Авилке (песка здесь меньше, воду можно, зная место, перейти «по-шейку»).
(Видео, 29 МВ: летняя ночь на Переезде.)
Теперь на Переезде купаются только гуси...
...да ласточки ловят мошкару.
К нынешней зиме совсем обмелел Переезд...
Но самое лучшее, самое популярное место – Огороды.
Огороды здесь действительно когда-то были. На левом берегу и сегодня от них остались следы: канавы-межи, ямы от погребов, небольшие бугры – когда-то стояли чьи-то дома. Хотя земля – так, не очень. На правом (Берёзовая делает некоторый заворот) – чернозём; до и после революции, и сегодня, после «перестройки» и развала колхозов – огороды. Но в моё время здесь был колхозный сад (заложили его перед самой войной). Проголодавшись, хорошо было перекусить яблочком – упавшие на землю сторож благодушно разрешал собирать.
Как-то после сильного дождя, когда разлившаяся речка снесла вознесеновский мостик, на левом берегу, как раз там, где мы любили валяться на песке, вымыло из берега неразорвавшуюся авиационную бомбу. Бомба была без взрывателя, потому казалась нам неопасной, и с месяц пролежала рядом с загорающими купальщиками, пока ее кто-то не утащил.
На Огородах я научился плавать…
Огороды сегодня. Печальная картина... И никто здесь давно не купается.
Рядом с Огородами, метров 50 – место для любителей понырять, Ямка. И действительно – ямка: шаг в воду – и дна под ногами уже нет, а на середине её, я и не помню, чтобы кто-то донырнул до дна.
До войны Ямки не было. В 42-ом, когда немцы бомбили мост и брод на Авилке, здесь взорвалась большая авиабомба – образовался водоворот, открылись ключи – получилась вот такая Ямка.
Ещё одно место купания – Кутушка. Кут, он же Поповский сад (заброшенный сад селивановского батюшки) – место дикое и мрачное. Одичавшие груши и яблони вперемешку с осинами, тополями и кустами тёрна, старые деревья, увитые хмелем и диким виноградом; добираться на Кутушку хорошо только в сухое лето. Вот зимой – да, все ходили играть в хоккей сюда да на Гнилушу.
Поповский сад – место дикое и мрачное. По весне и осенью – ни пройти, ни проехать.
Дальше по речке, почти под Лесхозом – Пляж. Особой популярностью, надо сказать, это место не пользовалось. Здесь купались в основном «лагерчата» (рядом, посреди соснового бора – сосна посажена была ещё в 28-ом году – расположен пионерский лагерь). И этих «лагерчат» мы считали какими-то неполноценными, ущербными: ходят они везде строем, в воду – только по команде, нырять с кручки – вообще никак нельзя. Мы, чтобы не сбивать вожатых со счёта – сколько в воду зашло, сколько вышло – и купались-то отдельно, чуть выше по течению или на другом берегу.
Пляж. Начало мая.
А вот Малорябка – это уж на любителя. Правда, больше – не купаться, а рыбу ловить: и с удочкой посидеть есть где, и с бредешком побродить.
Ещё одно место для купания – Гребля. Здесь – разговор особый.
Во-первых, далеко. Можно, конечно, по правому берегу, на велосипедах (правда, быстро не получится: пески), но хорошее место на правом берегу всегда занято. По-над левым – интереснее, но долго. Назад, бывало, идёшь, ещё пол-дороги не прошли – уже все высохли, хоть возвращайся! Что делать – возвращались.
Во-вторых, Гребля – место, говоря сегодняшним языком, для экстремалов: попрыгать с кручи, понырять, поплавать далеко, чтобы почувствовать глубину.
Здесь, чуть выше по течению, в Берёзовую впадают ещё три речушки: Россошь и Средняя. Воды заметно прибавляется, течение вполне заметно: от берега к берегу надо плыть по диагонали.
…Летом случались неожиданные радости. Ежемесячно – в июне, а иногда и на первомайскую ярмарку, в июле и в конце августа в сельпо привозили мороженое. Весть о том, что его завези, распространялась молниеносно, растявшие стаканчики разбирали быстро – холодильников в магазинах не было, сразу выстраивалась очередь, каждый брал по 5-10-20 стаканчиков. Продащицы радовались: вот и план выполнили!
Вторая радость связана с рейсовым автобусом Морозовск – Селивановская. Надо сказать, что асфальтированной дороги к нам не было. Проехав больше 70-ти километров по грунтовке, автобус весь покрывался слоем пыли (ходил он только в хорошую сухую погоду, зима, весна и осень – не для него). Один из сменных водителей – ездили они через день – молодой парень, надумал каждым вечером автобус мыть. Мы, человек 5-10, весёлым коллективом залезали в «пазик» – салон его мне казался огромным – и ехали на Переезд. Там водитель великодушно разрешал нам мыть его запыленного «коня».
Но… пришла беда, откуда не ждали. Познакомился наш благодетель с какой-то девахой, за автобусом своим перестал следить, стал ездить купаться только с ней – или на Огороды, или вообще на Пляж, подальше от нашего внимания.
Море – имя собственное
Гребля – это плотина. Здесь, на слиянии трёх рек, до Войны задумали поставить электростанцию, обеспечить энергией и Маслофабрику (Маслофабрика – отдельная история, начало которой в 36-ом году), и станицу. На быках возили песок и глину, насыпали поперёк реки плотину, где-то в Ростове (некоторые говорят – в Каменске) на складе уже хранился генератор. Всё остановилось 22 июня 41-го года…
В декабре 42-го, когда немцев и румын хорошенько пнули из-под Сталинграда (надо сказать, что драпали они очень шустро), здесь, чуть ниже гребли, под лёд – некогда было им думать, что течение здесь бытрое, лёд тонкий – провавлился грузовик со снаряжением и боеприпасами («...Крытый брезентом, с тупой «мордой». Один, наверное, офицер – с порупеей, в фуражке и c витыми погонами – потом вылез на лёд, пытался вытащить другого, потом, мокрый, побежал на дорогу. В воде плавал разный хлам и какие-то чувалы».).
Что были в том грузовике боеприпасы, конечно, доподлинно неизвестно, никто в кузов ему не заглядывал. Просто, потом, в течение нескольких лет, вымывало чуть ниже по течению и патроны россыпью, и «маленькие снарядики».
Сразу, как только вошли наши, говорят, пытались грузовик поднять – только не получилось. Армия ушла – некому и нечем было его вытащить.
В 50-ом или 51-ом году, – рассказывал мне отец, – перед призывом в армию, он на этой яме донырнул до машины: «какие-то железки, и за ноги что-то, как проволока, цеплялось».
На вечерней заре эпохи развитого социализма начали у нас вдруг и как-то активно строить дороги, потом – призрак недоразвитого капитализма уже бродил по нашим степям – взялись и за плотину. Прямо поверх старой гребли насыпали новую, но гораздо больше: и выше и диннее. Поползли разговоры: вот как по весне прорвет плотину да затопит всю Селивановку. Правда, ничего не прорвало, вода пошла через шлюз – да так, что пришлось спускать из нашего «моря» всю воду, ремонтировать сам шлюз и ещё наращивать плотину.
В ямах возе Моря, где брали песок и глину для плотины, жизнь пробуждается с первыми тёплыми деньками.
Картина летом была удручающая: вода ушла, покрытое черным засыхающим илом дно «моря», тысячи и тысячи погибших перловиц.
Досталось от «потопа» и речке: размыло берега, занесло песком родники.
Старое русло реки (где-то здесь утонул в войну немецкий грузовик).
Здесь Берёзовая впадает в Море.
«Скелеты» деревьев, которые когда-то росли на берегу.
Надо сказать, что даже на моей памяти река сильно изменилась – и, к сожалению, не в лучшую сторону. Здесь когда-то с вербы я вниз головой прыгал в воду и до дна с трудом доныривал, а теперь... Верба ещё осталась, но прыгать-то куда? На месте плёса – заросший талой песчаный берег. На Малорябке, за фермой, где была яма, где кто-то когда-то (в начале 60-х) поймал сома, когда тащил его на плече домой – хвост по земле волочился, – теперь вообще какой-то песчаный, заросший травой, островок, а кручу, с которой так интересно было закидывать в речку удочку, вообще смыло.
Одна радость: теперь есть у Селивановки своё Море.
Шлюз.
На этом месте была круча, спустившись с которой к реке, мы с отцом – почти 40 лет тому назад – ловили сазанов.
(Продолжение – Дикий мир Моря – следует. А вот окончание, надеюсь, будет не скоро.)
www.selivanovka.ru – фотографии по теме.