Первым проснулся Егор и толкнул друга:
− Пошли умываться.
Алёша, как маленький, тёр кулаками глаза.
− Ну, пошли, − поднялся он, выбираясь из шалаша, и потихоньку рассмеялся.
− Ты чего? − обернулся Егор.
− Глянь, − Алёша показал на одежду Ани, развешенную в ряд на ветках, и, как будто специально, всё исподнее было на виду. Егор только покачал головой в ответ: то, что у Алёши иногда вызывало удивление или смех, для Егора было в порядке вещей, словно так и надо. С собой они захватили два казана для воды.
Утро выдалось тихим, роса была обильной, а значит, дождя сегодня не предвиделось. Парни разделись и поплыли к кораблю, из воды торчала только золотая макушка носовой статуи. Передохнув, держась за голову «Елизаветы», Егор сказал: «Я сейчас», − и, набрав полную грудь воздуха, нырнул в глубь. Алеша последовал за ним, повторяя все Егоровы действия. А тот опустился в каюту, быстро взял бутылку из шкафчика и, заметив рядом Алёшу, резко передал ему вторую бутылку, а потом показал, что надо подниматься наверх. Вынырнули они почти одновременно. Отдыхали, цепляясь за голову статуи девы.
− Замерз, − сказал Алёша.
− Поплыли, − кивнул Егор на берег.
Но тут их внимание привлек сильный всплеск на другой стороне реки. Рыбий хвост весьма внушительных размеров несколько раз ударил по поверхности, потом показалась широкая спина, а еще одна рыбина, меньших размеров, тоже резво била хвостом по воде, словно там происходила борьба.
− Быстрей! − скомандовал Егор, и они резко оттолкнулись от корабля и, перегоняя друг друга, поплыли к берегу, где, живо выбравшись из воды, обернулись посмотреть, что там еще будет. Но гладь реки уже скрыла все волнения.
− Это не щука, − сделал вывод Егор.
− Может сом? − Алёша посмотрел на друга, ожидая подтверждения своего предположения.
− Скорей всего, но какой огромный, − ответил Егор.
− Надо плавать с ножами.
− И по двое. Вдвоем проще справиться. Деду пока не будем говорить, − решили парни. Они понимали, что это рискованно, но отказываться от находки, которая сама шла в руки, не хотели. Надо лишь немного потрудиться.
− Хотя бы небольшой кусочек от той статуи… − Алёша вздохнул.
− Отколем, − пообещал Егор.
Оделись, набрали воды и, проходя мимо места, где вчера стирали бельё, увидели невеликий узелок.
− Что это? − Егор поднял и развязал его. Там оказалась маленькая красивая жестяная коробочка, закрытая на крохотную защелку. Когда открыли, то поняли, что это принадлежит Ане. Сверху лежала ажурная цепочка с изящным кулончиком, сделанным сердечком. Алёша покрутил кулончик в руках, и расстегнул его две створки-половинки. В середине оказались два портретика молодых мужчины и женщины.
− Какое знакомое лицо, − Алёша рассматривал изображение мужчины.
− Аня на них похожа, − заметил Егор.
− Наверно, родители.
Ниже лежали прекрасные дорогие серьги и два обручальных кольца, женское и мужское, а на самом дне – перстенёк, в виде сердечка, как и кулончик. Алёша его тоже раскрыл и увидел два детских портретика: белокурые головки были на одно лицо, разница только в том, что у одного малыша у левого виска круглое пятнышко, напоминающее родинку в форме червочки.
− Похоже, Аня в детстве, − Алёша протянул перстень Егору.
− А это брат или сестра, − Егор долго разглядывал миниатюры. − Наверно, двойняшки.
− Надо Ане вернуть.
− Конечно.
На обратном пути Алёша всё думал, где же он видел родинку у левого виска, у белокурого виска, но вспомнить не мог. А по тропинке навстречу им шел дед Аникей.
− Доброго вам утреца!
− И тебе доброго, − ответили ребята.
− Умылись? − деду хотелось услышать больше.
− Хороша водица, − тянул Егор, подмигивая Алёше.
− Ох и хороша, − понял хитрость тот.
− Ну, как там? − Аникей жестом указал на речку.
− Воды прибыло, − ответил Алёша.
− Чуть макушка торчит, − Егор почесал затылок. − Спят еще? − кивнул он в сторону шалаша.
− Данило с языком мается… − на что парни показали по бутылке, подняв свободные левые руки вверх, а в правой у каждого было по казану с водой.
− Что, плавали? − глаза у деда Аникея округлились.
− Да мы недолго.
− И вода холодная…
− Пойду умоюсь, − Аникей повернул к реке.
− Один не плавай, − предупредил его Егор.
− Без ножа нельзя, − прибавил Алёша.
− Да вы что, для меня вода холодная, − дед Аникей скукожился, показывая, что замерз, и засеменил к берегу.
«Что-то хлопцы темнят, − размышлял он, − может уже добыли что?» Вдруг послышался всплеск воды, потом опять и опять. Дед Аникей аж присел за кусты. «Может тут кто еще есть?» − он, крадучись, стал выглядывать из-за кустов. На спокойной глади то тут, то там появлялись буруны, мелькали крупные рыбьи спины и хвосты. «Рыба играет», − решил дед Аникей и уже смело направился к воде.
Уровень реки сильно поднялся, затопило часть небольшого обрывчика, и можно было с берега, нагнувшись, достать воду руками, чтоб умыться, но дальше была глубина. Дед Аникей потянулся зачерпнуть воды, но поднести к лицу не смог: она была прозрачной, и из глубины на него смотрел огромный глаз.
− О Господи, − только и сумел вымолвить старый, заворожено оставаясь в том же положении. Глаз смотрел на него, и, приглядевшись повнимательнее, дед Аникей увидел голову громадного сома, его приоткрытую пасть и шевелящийся ус. Сом стоял, повернутый к деду боком. Аникей заприметил и гребущий плавник, и инстинкт самосохранения толкнул его назад. Резко отскочив от воды, дед Аникей перекрестился.
− О, Господи, прости, − он отошел от реки и сел на сухую корягу, посидел так некоторое время, приходя в себя от увиденного. А на речке то тут, то там продолжались всплески.
− Ох, ребятушки, ребятушки, как же мы рисковали, − размышлял Аникей вслух. − Они видели, видели, поэтому и сказали, что без ножа нельзя плавать.
«Но что же делать? А может обойдется? А может он на людей не кинется?» − противоречил сам себе дед Аникей. Он знал, что сом хищная рыба, и бывали случаи нападения на людей. Но золото притягивало, оно влекло. «Как же от него отказаться?» − Аникея вдруг начали одолевать сомнения. «Нет, отказаться нельзя, да и хлопцы не отступятся. Пока ничего я им не скажу, буду молчать», − прогнал страхи он и поднялся с коряги. Постоял немного и засеменил к шалашу, так и не умывшись.

II

Утром костер разводить не стали, напуганные вчерашним лаем собак и свистом. Позавтракать решили холодным мясом. Аня с няней тоже проснулись и приводили себя в порядок в укромном уголке шалаша. Няня была еще очень слабой, а отдохнувшая за ночь Аня сегодня была намного бодрее вчерашнего и ухаживала за ней. По возрасту эта женщина годилась ей в матери, она ее вынянчила. Родители Ани разорились − отец, Сергей Карпович Венин, потратил целое состояние на поиски сына, похищенного в младенчестве кормилицей, но так и не нашел. Кредиторы продали поместье с молотка, Сергея Карповича схватил сердечный приступ, а мать, болевшая большую часть жизни, вскорости скончалась следом за мужем. Старшая сестра Ани была замужем, в Каменском городище, там же у них жил родственник по материной линии Елизар Ерохин. А няня Оля безродная, и так вышло, что вся ее семья − любимая Анечка да кучер Данило, который потерял жену еще во время крестьянского бунта. Мама Ани, умирая, приказала им ехать в Каменск, и они исполняли ее последнюю волю, пока на них не напали разбойники, и им не пришлось бежать.

III

Ребята подоспели к завтраку. Алеша подал Ане ее узелок.
− А кто у тебя на портретиках? − спросил он.
− Мои родители, − ответила Аня, − и брат с сестрой. Они двоешки. Но Алёшу у нас украли.
− Как украли?! − все недоумённо посмотрели на девушку.
− Меня тогда еще на свете не было, вот няня или Дяба, когда у него язык заживет, он и расскажет. Они с папой Алёшу искали, но так и не нашли.
− Угу, − промычал тот и пристально посмотрел на Алёшку, мокрые волосы которого были приглажены и открывали высокий лоб, виски и уши. «Неужели барчук?» − Данило в замешательстве, не мигая округлившимися глазами и шире раскрыв рот, уставился на парня. «Имя − Алёша… а, главное, родинка червочкой выше виска …»
− Ты чего? − спросил его Алёша и улыбнулся, показывая свои белые зубы.
− Угу, − промычал Дяба.
«И улыбка, как у барина, и статный в него, − рассуждал про себя Данило и у него теплело на душе. − Барчук! Ошибки быть не может. Как жаль, язык болит, как же сказать?..»
− Какие они милые, а родинку эту я уже где-то видел, − задумчиво произнес Алёша.
− Да у тебя такая же, − Егор протянул руку и пальцем коснулся родимого пятна у Алёши выше виска.
− Мать честная, точно такая… − дед Аникей аж привстал со своего места. Аня тоже придвинулась ближе.
− Да, очень похоже, но… но как это может быть… такое совпадение, − смутилась девушка. − Няня, Дяба, что вы можете сказать?
− У-у-у… − мычал Дяба и разводил руками. Ну не мог он сейчас разговаривать, язык его не слушался, а как хотелось сказать, что это ее брат. − У-у-у…
Аня с Алёшей очень внимательно стали рассматривать друг друга. «Как он похож на папу, а глаза голубые-голубые и разрез, как у мамы», − подумала Аня, а вслух сказала:
− Было бы замечательно, Алёша, если б это оказалось правдой.
Охватившее Аню волнение, вдруг передалось Алёше, и какая-то невидимая нить словно притягивала, соединяла их.
− Я найдёныш, − тихо проговорил парень. − Меня поймали в реке.
Все сидели и напряженно ждали, что же еще скажет Алёша. Но он с растерянным выражением лица переводил взгляд с одного на другого и тут заметил, как у Данилы по щекам текут две крупные слезы. Дяба протянул свои большие руки через телегу, которая служила им столом, и порывисто притянул Алёшу к себе. Женщины заплакали в голос. Все по очереди обнимали Алёшу: Дяба, няня, Аня… Не выпуская руки Алёши, Аня попросила его:
− А крестик, покажи крестик, − и вытащила из-за пазухи свой.
− У меня тоже такой, папа всем заказывал одинаковые. Они тебя и по крестику искали, скажи, Дяба, скажи, − плакала Аня.
− У-у-у… − промычал Данило, обнимая их вместе.
− На одной стороне было распятие Христа, а на другой написано: «Спаси Анну», − продолжала Аня. Алёша достал свой крестик – он был такого же размера и формы, только надпись гласила: «Спаси Алексея».
Да, сомнения нет, это были брат и сестра. Счастливые и немного ошарашенные неожиданной встречей. Некое провидение свыше толкнуло их навстречу друг другу в минуту отчаянья и злой беды. Неизвестно, что могло случиться с Аней, если бы дед Аникей и ребята не пришли вовремя им на помощь. И Аня, потерявшая родителей – самое дорогое на свете, нашла Алёшу – своего родного брата. Теперь им осталось только добраться до Стеши. Но как и когда всё это будет она не знала. Ко всему прочему Дябу свалил жар, он даже бредил, и дед Аникей сам взялся его лечить: готовил травяной отвар и заставлял пить урину.